|
АПОЛОГИЯ ГРАФОМАНИИ
Scribere non est malitia
(лат.) Писательство - не порок.
1
Забравшись в тыл парнасской силы,
где ценен ряд и строгий строй,
кругом кишмя кишат порой
Эзопы в туфлях и в бахилах.
Подчас бодры, подчас унылы,
они и порознь и гурьбой
шуршат бумажною трухой
во всех издательских горнилах.
Ценя спокойствие в округе,
случись вражда, случись роман,
в восторге, в гневе и в испуге
разумней сдерживать речуги.
Куда там! Случаю в пандан
шумят свистун и графоман.
2
Шумят свистун и графоман.
В любой сезон и отовсюду
в издательство приносят груду
творений, не входящих в план.
И что ни строчка, то изъян.
А писанина, пуд за пудом,
теснит всю утварь и посуду,
течёт на полки и в чулан.
Редакционная шарага,
огнепоклоннический стан,
в мечтах и въявь крушит бумагу,
снося клочки и прах к оврагу, -
и пусть, шмоная там бурьян,
хлопочет пишущий шалман.
3
Хлопочет пишущий шалман.
Уже с утра они в журнале.
Писак всегда распознавали,
едва откупорят фонтан.
Пристрастие к перу - аркан,
канат, которого не пряли.
Кого потянет, тот едва ли
из петли вытащит кочан.
Словесный зуд - смешной недуг,
но если угнездился в жилах,
от тщетных творческих потуг
легко попасть из божьих слуг
в лакеи при рогатых рылах
по уши в саже и в чернилах.
4
По уши в саже и в чернилах,
по робе - грязная стряпня.
Зажавшая перо клешня
спешит в газетное бучило.
Скорей разверзнутся могилы,
чем схлынет трёп и пачкотня,
подливка к каждой злобе дня,
с которой в глотках запершило.
Взгляни в критический раздел.
Не заикайся о Зоилах.
Охранный кодекс помягчел,
но много графоманских тел
висят на рецензентских вилах.
Судьба гоняет их, бескрылых.
5
Судьба гоняет их, бескрылых,
ни сеятелей, ни жнецов,
припёршихся со всех концов
в лохмотьях творческого пыла.
Сама наивность вдохновила,
а слух учуял ложный зов,
и строй к сражениям готов
на щелкопёрских Фермопилах.
Их хлещет дробь, притом не мимо,
сечёт критический жакан,
но рать писак неистощима.
Средь полемического дыма
чуть опалён и частью пьян
проказливый строчащий клан.
6
Проказливый строчащий клан,
штурмующий холмы бумаги,
глотает смесь чернил и браги,
а этот ёршик препоган.
Но если в мыслях лишь туман
и нет отчаянной отваги,
а перья всё-таки - не шпаги,
резон напиться вдребадан.
Писаки ищут утешений,
с того они и лезут в жбан,
что обывателям до фени,
с какой там грудой дребедени
кочует пошлый балаган
по пыльным тропам разных стран.
7
По пыльным тропам разных стран
летит слоистым листопадом,
гудит и воет, где не надо,
макулатурный ураган.
И грязный сажистый курган
скрывает от людского взгляда
литературные громады,
куда повыше, чем Монблан.
У графомана только дым,
да визг, да вой, дуда, кадило.
Порыв свершается не им.
Он пишет прописи другим,
а сам плетётся в роте хилых
на ковыляющих кобылах.
8
На ковыляющих кобылах
не одолеть ни рва, ни пня -
ни вскачь, копытами звеня,
ни ввысь, пилотами на Илах.
К аэропортам на светилах
не доберётся размазня.
Седлать крылатого коня
лишь истым рыцарям фартило.
А в ком он есть, достойный дар?
Кому по силам труд и драка?
К кому благоволит базар
за мощный плеск волшебных чар?
О том бы лучше покалякал
иной безудержный писака.
9
Иной безудержный писака
сгребёт случайно кучу благ
и столько наиздаст бумаг,
что сеет хлам щедрее мака.
Такого не посадят на кол,
поскольку пишущий толстяк
ни на какой ареопаг
ни в жисть не поведёт атаку.
Живописуя с чистым сердцем,
с прикрасами и без прикрас,
прибавит соль и малость перца,
ругнёт глупца и иноверца,
затем - всё в меру и как раз -
издаст стихи или рассказ.
10
Издаст стихи или рассказ
досужий дилетант-писатель,
рифмач из сытых скажет: "Нате!
Прочувствуйте и мой экстаз!"
Вот воспоёт иконостас
его былой ниспровергатель,
пошляк, вертя незримый шпатель,
опишет перси на заказ.
Самодовольный мэтр не скуп.
Несёт продукцию кунакам,
игриво вскидывает чуб.
А строй сливных бачков и труб
затрясся, загудел, зазвякал.
Бурчит забитая клоака.
11
Бурчит забитая клоака.
Листок с изрядной парой клякс
совсем не то что пипифакс,
ни тпру, ни ну, застрянет, бяка.
Рифмованная кулебяка
непромокаема, как бакс.
Сантехник получает факс
от изощрённого маньяка.
Один упрямец, нагл и рыж,
писал без страха и без лака,
он был колюч, почти бесстыж
и, битый, укатил в Париж.
Ему завидует, однако,
кормилец мусорного бака.
12
Кормилец мусорного бака -
любитель сказок и чудес.
Ему по нраву сам процесс,
предмет внимания филфака.
Жилец хором, жилец барака,
и с самомнением и без,
все ценят в рукописях вес,
но больше вес, так больше брака.
Полки да армии талантов
курсируют по сетке трасс,
а мало выигрышных фантов,
и при фальшивых аксельбантах
убогость всяческих террас
ужом вползает на Парнас,
13
Ужом вползает на Парнас
артель убогих и нечистых,
которых - всех - туда на выстрел
не подпускали посейчас.
На всех тропинках гадкий пляс
бессмысленных постмодернистов,
и эпигоны прут на приступ,
а критики вопят: "Атас!"
Творцы безмозглых палиндромов
и разных тугоумных фраз
терзают встречных и знакомых
и чад с соседями по дому
своим талантом напоказ.
Такими брезгует Пегас.
14
Такими брезгует Пегас.
Выказывает строгий норов.
Отбрыкивает вольтижёров,
наглеющих с нетрезвых глаз,
не любит всяческих пролаз,
самонадеянных и в сворах,
в венках сонетов многопёрых
и с парой книжек про запас.
Плетенье царственных корон -
конёк парнасских старожилов.
От новобранцев им урон.
Вот оттого холодный тон,
когда дерзнёт иной чудила,
забравшись в тыл парнасской силы.
15
Забравшись в тыл парнасской силы,
шумят свистун и графоман.
Хлопочет пишущий шалман,
по уши в саже и в чернилах.
Судьба таскает их, бескрылых,
проказливый строчащий клан,
по пыльным тропам разных стран
на ковыляющих кобылах.
Иной безудержный писака
издаст стихи или рассказ -
бурчит забитая клоака.
Кормилец мусорного бака
ужом вползает на Парнас.
Такими брезгует Пегас.
2002 г.
|
