На главную x

 

 

 
 Об Авторе  Фото  Новости  Гостевая  Карта сайта

 Написать письмо

Автобиография        Прочее   

Библиография         Стихи   

    Венки сонетов       Список текстов     Скачать все тексты

    Палиндромы           Переводы

на главную

 

Венки сонетов      Венок 12     ПЕРВОРОДСТВО

 

 

 

ВЕНКИ СОНЕТОВ ИЗ КНИГИ "ГИРЛЯНДА" 

Корона - 15 сплетённых венков
(Венки с 12-го по 26-й)

ВОЗВРАЩЕНИЕ К СКРИЖАЛЯМ


"Что ми шумить, 
что ми звенить
давеча рано
предъ зорями?"
(Слово о полку Игореве)

ПЕРВОРОДСТВО

Beatus ille qui procul negotiis
(лат.) 
Блажен тот, кто вдали от дел. (Гораций)


1

Вдалеке от роскошных забав
принаряженной суперэлиты
неказисты, помяты, небриты,
от трудов и гульбы недоспав,

чертыхаясь, честят комсостав
смакователи сельского быта,
мошкара, муравьи и термиты —
горожане с рабочих застав.

То-то весело им наблюдать
нестеснённую жизнь-благодать
на квадратах цветного экрана, 

всю вальяжную чистую рать
из рекламного киноромана,
казино, варьете, ресторана. 


2

Казино, варьете, ресторана
не минуешь спокойным шажком.
Вспоминай-ка! Конечно, знаком,
как приманчив шипучим и пьяным

(если ты не с дырявым карманом),
начинённый соблазнами дом.
Нагулявшись, смеялся потом
над собой же за тягу к обманам.

Иногда похвалюсь за чайком.
Было — не было. Кажется сном.
Не разор - перочинная рана.

Под хмельком, обмывая диплом,
метил в ясновельможные паны
отставной подмастерье Вулкана. 


3

Отставной подмастерье Вулкана,
дошагав до итоговых лет,
я не тужусь под грузом монет
и не тешусь вальяжностью стана.

В дни реформ, с упразднением плана
и спасая дырявый бюджет,
государство спустило в клозет
трудовые гроши ветерана.

Узелки заплетаются туже.
Что ни выход — то топкая лужа.
Старый молот расшатан и ржав,

и кузнец притомлён и застужен.
Вот взыграл непокладистый нрав.
Я распелся под сенью дубрав. 


4

Я распелся под сенью дубрав.
Я топчу желудёвую россыпь
и сбиваю жемчужные росы
с опушения вызревших трав.

Искупаюсь меж хлопцев и пав
и у заводи, бодрый и босый,
обсыхаю на кромке покоса
под щенячьи восторги и гав.

Вместо дыма мартенов и домен,
надо мною, лучист и огромен,
незакрытого солнца расплав.

Из крутой революции в доме
выбираюсь обижен, но прав.
Я теперь, как библейский Исав. 


5

Я теперь, как библейский Исав,
променял изначальную тропку
и совсем по другой неторопко
углубляюсь в просторы отав.

От железного лязга устав,
понял вкус богоданной похлёбки,
не чураюсь заслуженной стопки.
Сам себе и директор и зав.

Бремя лет положило предел
продолжению начатых дел.
Хоть и горько, а плакать не стану.

Пусть продолжит, кто смел и умел.
Пусть покажет народам и странам
первородство бойка и чекана. 


6

Первородство бойка и чекана
перед шпагой и парою шпор,
сошкой, метром, кадилом — не спор.
И не стоит доказывать рьяно.

Техпроцесс посложнее романа,
громче гимнов ревущий мотор.
Острия не затупит укор.
Архимед знаменитей Брентано.

Мне ж неймётся. Наткнувшись на мель,
трезвость прозы меняю на хмель,
страсть Петрарки и пылкость Ростана,

на ритмичный рифмованный сель.
Гибкость стали и прочность титана
променял на букварную манну. 


7

Променял на букварную манну,
а никак не забыть насовсем
строгость формул, исхитренность схем,
вездесущесть портального крана,

громыханье прокатного стана,
согласованность сложных систем
многомощного пресса-тандем
и шарнирную ловкость кардана.

Распростившись с гремливым соседством,
прибегаю к испытанным средствам,
восполнителям нервных потрав.

Тонизаторы. Спутники с детства.
Семя мака из строчек и граф:
модный таймс и старинный устав. 


8

Модный таймс и старинный устав —
завитушки на скрюченных стеблях,
разбирайся в фасонах и кеглях.
Сыпь, как надо, — и будет "Стоглав",

"Энеида", "Отелло", "Фальстаф"...
Изречённое с гор и на греблях
разлетится легко и немедля,
и пример, и урок преподав.

Вот и вышло. Не думал. Старался.
Шёл спокойным предписанным галсом.
Был готов и отточен, как штык.

До рубежного края добрался
и по текстам и в деле постиг:
зрелый возраст — как приступ на пик. 


9

Зрелый возраст, как приступ на пик,
избавляет от лишней поклажи.
Убегал от потерь и покражи,
глядь, а всё обесценилось вмиг.

К неустанному делу привык.
Щеголяешь заслугой и стажем,
а у финиша, в новом пейзаже,
от заслуги останется пшик.

Все сверхмерные фунты нагрузки
лишь ускорят скольженье при спуске,
на подъёме — прикусишь язык,

хоть какой, и немецкий, и русский.
Перелёт на иной материк
не выносит тяжёлых вериг. 


10

Не выносит тяжёлых вериг
и без них не свободная воля.
Ей бы мчать без дороги по полю,
да мешает завзятый ямщик.

Я в тугие коллизии вник,
разучил выпадавшие роли,
подчинился предписанной школе,
как прилежный её ученик.

А по ходу разыгранных драм
прояснилась с грехом пополам
многосложность и трудность простого

и изменчивость пиковых дам,
и случайность пристрастий и зовов
дам трефовых, червонных, бубновых. 


11

Дам трефовых, червонных, бубновых —
всех затейниц любой суеты —
да хранят короли и вальты.
Их, красавиц, замужних и вдовых,

да взлелеют в нарядах казовых
биржевые тузы и киты.
Пусть хозяйкам у каждой плиты
хватит риса и мяса для плова.

Я ж отныне духовною пищей
до отказа взбодрён и насыщен.
Гиппокрена — мой добрый родник.

А наяды меня не отыщут.
Оставляю тот шалый цветник,
окружась заграждением книг. 

 


12

Окружась заграждением книг,
продолжаю дышать, как придётся.
Наблюдаю загон производства.
Редко-редко залью за кадык.

Всё гадаю, какой силовик
защищает маразм и юродство,
по которым народ отдаётся
в когти жадных ярыг и барыг.

А меж тем газорезки горят,
ходят пилы, дробилки дробят.
И металл, так и сяк пережёван,

сядет в печь и вернётся назад.
Мне ж — увы! — не запраздновать снова.
Упасаюсь от бабы копровой. 


13

Упасаюсь от бабы копровой.
Подфартило. Способствует спад.
И машины потише стучат,
и не слышно гудков от Азова.

Над предместьем стал жиже багровый
пыльный полог и газовый смрад.
Ветераны — кто к шашкам, кто в сад,
сталевары пошли в рыболовы.

Я ж укрылся, в дыму не зачах,
затворился в тенистых лесах,
стал беспечен, опали оковы.

Погонялка сидела в часах,
а теперь ни намёка такого
в мастерской, где штампуется слово. 


14

В мастерской, где штампуется слово,
побогаче, чем в роще корья,
изобильная уйма сырья.
Изводите и будьте здоровы!

Вот и роюсь в добыче фартовой,
бесконечные вирши кроя.
И течёт, не прервётся струя
из традиции средневековой.

Лейся слово, плыви в поднебесье,
становись инвективой и песней,
заиграв, зазвенев, засверкав.

Песня — оклик, приветствие, вестник —
расцветай во владеньях купав,
вдалеке от роскошных забав. 


15

Вдалеке от роскошных забав,
казино, варьете, ресторана,
отставной подмастерье Вулкана,
я распелся под сенью дубрав.

Я теперь, как библейский Исав,
первородство бойка и чекана
променял на букварную манну:
модный таймс и старинный устав.

Зрелый возраст, как приступ на пик,
не выносит тяжёлых вериг,
дам трефовых, червонных, бубновых.

Окружась заграждением книг,
упасаюсь от бабы копровой
в мастерской, где штампуется слово.

1999-2000 гг.

предыдущая страница     следующая страница

 

наверх

Hosted by uCoz